Тринадцать способов убить Лалабелль Рок [Литрес] - Мод Вулф

пересекаются? – Я пытаюсь изобразить это руками, переплетая пальцы.

– Эстакады?

– Ага. Они. Ну, ты сам поймешь, когда увидишь.

К этому времени мы уже находимся в границах города и едем по Парк-стрит; движение середины дня плотное, поэтому машина снизила скорость и почти ползет. Попутчик вертит головой и смотрит по сторонам, на лице у него выражение сродни ужасу. Мне не чужда его реакция – я догадываюсь, что название Парк-стрит было мрачной шуткой застройщика. Эстакады громоздятся друг на друге – мы в самой середине этого сэндвича. Если не считать тощие лучи света, проникающие сюда через переплетение дорог над нами, этот мир тускл и сумеречен, наполнен звуками автомобильных гудков и музыки из радио.

– Не вешай нос, – говорю я Попутчику. – Здесь всегда так, когда въезжаешь в город.

– А внутри лучше?

– Да, – говорю я. – Значительно. Наверное.

Я изо всех сил стараюсь выглядеть уверенной. Лалабелль привыкла взирать на все это с заднего сиденья через затемненные стекла, к тому же во время поездок в город она всегда смотрела в телефон.

Впереди нечто, похожее на остановку автобуса, и ведет к ней крутая лестница с нижних улиц. Если прищуриться, то можно разглядеть толпу и светловолосую женщину, которая сидит на бетонной скамейке. А так смотреть мешает красный туман от стоп-сигналов.

– Тебе лучше вылезти здесь, – со вздохом говорю я Попутчику, когда мы проползаем мимо зеленой таблички «Выход», висящей над проходом. В сумерках я вижу туннель и лестничный пролет. – А у меня дела. Справишься?

– О, да, – говорит он, выглядывая в окно и кивая. – Здорово. Так высоко, но…

У меня ощущение, что на самом деле он не знает, что делать, однако меня поджимает время. Более того, это не моя проблема. Я заставляю машину остановиться, что страшно раздражает ее, потому что мы в центре потока и создаем небольшую пробку. Мне приходится перекрикивать недовольное пиканье.

– Спасибо за карты, – говорю я. – Наслаждайся всеми прошлыми жизнями.

– Спасибо! Удачи в твоей миссии! – говорит парень, открывая дверцу. Наполовину высунувшись, он оглядывается на меня. – Послушай, мы, наверное, больше не увидимся в этой жизни. Но если тебе во сне встретится крылатый тигр, знай: это я. Я принимаю такую форму, когда путешествию во сне.

– Ладно, – рассеянно говорю я. Мои мысли уже о другом; я вспоминаю, куда положила пистолет. – Крылатый тигр. Поняла.

Он энергично машет и захлопывает дверцу. Через мгновение его щуплая фигура исчезает в проходе.

Машина прекращает пищать, и мы движемся дальше. Я нахожу пистолет под пассажирским сиденьем и открываю контейнер. Глушитель на месте. Жаль, что я не попрактиковалась с ним у кафе.

Автобусная остановка совсем рядом. Я заезжаю на полосу для автобусов и теперь могу разглядеть женщину отчетливо. На ней симпатичное летнее платье и джинсовая куртка. Я и без этикеток знаю, как много денег ушло на то, чтобы придать ее облику эту непринужденную небрежность. Она сидит на скамейке и смотрит вперед. У нее на коленях белый бумажный пакет с улыбающимся стаканчиком кофе. Наверное, она здесь уже несколько дней. Ее туфли стоят рядом, на скамейке. Босые ноги гладкие, без единого синяка, но очень грязные.

Интересно, спрашиваю я себя, почему никто не выслал за ней машину? И почему у нее нет денег, чтобы заплатить за проезд на автобусе?

Может, она не знает, куда ехать… Но это и не важно.

Она не одна.

Рядом с ней люди выстроились в очередь. Сначала я решаю, что они тоже ждут автобус, но потом вижу, что в руках у них листы бумаги, книги, бейсбольные мячи и шляпы. Я наблюдаю за всем этим и вижу, как женщина подходит к ней и протягивает белый листок, чтобы взять автограф. Потом еще кто-то делает с ней селфи, и Портрет растягивает губы в белозубой улыбке. Мне удается разглядеть темные тени под ее тусклыми глазами.

Интересно, гадаю я, сколько времени ушло у толпы, чтобы организоваться вот так. Поняли ли они, что она ненастоящая? Я чувствую себя чуть лучше, когда вижу, что ей явно нехорошо. От этого мне кажется, что мой следующий шаг станет для нее своего рода одолжением. Актом милосердия.

Я перебираюсь на пассажирское сиденье, от которого слабо пахнет ладаном и гвоздикой, опускаю стекло и опираю пистолет на край окна.

Когда мы с ней оказывается на одной линии, она поднимает голову, и на мгновение взгляды наших одинаковых глаз встречаются. От удивления ее рот открывается, образуя красную «О».

Я нажимаю на спусковой крючок.

Одного выстрела достаточно. Я поднимаю окно. На тротуар сыплются черствые рогалики. Кричат люди. Скоро они поймут, что она Портрет, и успокоятся.

В потоке образуется разрыв. Моя машина ныряет в него и беспрепятственно едет дальше.

Глава 2. Верховная жрица

Верховная жрица, страж храмового порога, держит в своих заботливых руках всю мудрость. Позади нее колышется завеса – тонкий барьер между сознанием и подсознанием – с рисунком в виде спелых гранатов. Полумесяц у ее ног запутался в складках серебристо-голубых одежд.

Я очень довольна собой, когда смотрю на часы и вижу, что сейчас только одиннадцать пятьдесят девять. С одним Портретом покончено, а еще только середина дня. Я достаю папку, чтобы найти следующий адрес.

РЕГИСТРАЦИОННЫЙ КОД: ПРОКЛ78960913

ТИП МОДИФИЦИРОВАННЫЙ (увеличено: «сияние»)

МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ: Модный квартал. См. ежедневный маршрут, отмеченный на карте ниже.

КОНТРОЛЬ: ЕЖЕДНЕВНЫЙ (из-за износа, подверженности воздействию окружающей среды и т. д.)

Судя по заметкам, отпечатанным ниже, бо́льшую часть дня она проводит в прогулках по стильным и дорогим районам, лежащим в самом сердце Баббл-сити.

Как написано, Лалабелль создала ее по контрактному обязательству перед своими спонсорами от индустрии моды. Я узнаю ее по безукоризненному наряду и идеальной осанке. Последняя фраза подчеркнута зеленой ручкой Лалабелль, а рядом она нарисовала перевернутую улыбку. А еще рядом написаны два слова: «В горошек».

Какое-то время уходит у меня на то, чтобы понять, что это значит, однако, как ни стараюсь, я не в